Запоем прочитана задорная «Обыкновенная история», с восторгом и сочувствием – «Обломов», и вот дошла очередь до завершающего романа в цикле – «Обрыва», чтение которого подобно хождению по горной, сыпучей тропе.

Знакомый слог Гончарова, звучащий в петербургской прелюдии к драме сменяется хаотичными мазками Райского, в которых не нашлось учителя, ожививших глаза точно расположенными точками. Роман раздроблен на части, в нем нет целостности, но некоторые сцены просто чудо как хороши!

Мне сейчас кажется, что задача создавать эту целостность лежит на читателе не менее, чем на писателе. Когда мы любуемся картинами, то ищем дистанцию. От некоторых полотен нужно отойти на приличное расстояние, чтобы проникнуть чувствами в замысел художника. Другие же требуют вглядывания в детали. Этот роман – это смена таких вот, требующих разного обхождения, полотен.

Удивительный психологизм произведения заставил меня искать историю написания романа. И, теперь, мне все больше интересна история самого Гончарова. Для меня высшее мастерство творца проявляется в том, что через его произведения меня начинает интересовать его собственная личность, и я начинаю знакомиться с человеком, с которым мне никогда не доведется встретиться. Так было с Лермонтовым после Печорина, С Булгаковым после Мастера, а теперь Иван Гончаров, представший для меня во многом в образе Райского, захватывает мое внимание.

Как же скучны часто аналитические труды по психологии, и лишь потому, что беден их язык или плох перевод. И как прекрасны художественные образы, которые потом можно заштамповать «нарциссизмом», «любовной зависимостью», «интроективной личностью». Но я этого делать не стану, ведь люди гораздо богаче процессов, с ними происходящими в данный конкретный момент, что и показал отлично Гончаров в образе бабушки.

Если Вы думаете, что природа человека сильно изменилась за 150 лет, если Вам кажется, что алкоголь и наркотики создают зависимость более тяжелые, чем другой человек, если Вы очень подвержены чужому мнению и склонны стараться «быть хорошими» для других, почитайте этот роман. Мне кажется, Вы не пожалеете.


В женской, высокой, чистой красоте есть непременно ум. Глупая красота-не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту ее лица, в улыбку ее. взгляд - красота ее мало-помалу превратится в поразительное безобразие. Воображение может на минуту увлечься, но ум и чувство не удовлетворятся такой красотой: ее место в гареме. Красота, исполненная ума, - необычайная сила, она движет миром, она исполняет историю, строит судьбы; она, явно или тайно, присутствует в каждом событии. Красота и грация - это своего рода воплощение ума. От этого дура никогда не может быть красавицей, а дурная собой, но умная женщина часто блестит красотой. Красота, про которую я говорю, не материя: она не палит только зноем страстных желаний: она прежде всего будит в человеке человека, шевелит мысль. поднимает дух, оплодотворяет творческую силу гения, если сама стоит на высоте своего достоинства, не тратит лучи свои на мелочь, не грязнит чистоту...
Возвышенная любовь- это мундир, в который хотят нарядить страсть, но она беспрестанно лезет вон и рвет его.
— Чего еще: рожна, что ли, надо?
Марфенька засмеялась, и Райский с нею.
— Что это значит, рожон?
— А то, что человек не чувствует счастья, коли нет рожна, сказала она, глядя на него через очки. — Надо его ударить бревном по голове, тогда он и узнает, что счастье было, и какое оно плохонькое ни есть, а все лучше бревна.